Татьяна Замировская: "Борода из ваты"

Музыкальная журналистка Татьяна Замировская о книге Ивана Кирчука для "БелГазеты": "Кирчук не может не вызывать трогательных эмоций. Несмотря на любовь к группе Dead Can Dancе, напившись, он может начать орать песни Высоцкого. Вместе с группой он хихикает над дурацкими порнофильмами...; вспоминает о том, как однажды на Украине вывалился из ванны ("сломались чугунные ножки") и затопил целый этаж…".

Белорусские музыканты продолжают издавать книги: на этот раз Иван Кирчук, фолк-волшебник, руководитель трио "Троица" и преподаватель педуниверситета, презентовал фолиант "Автобаны и менестрели" почти в 500 страниц.

Основную его часть составляют дорожные дневники Кирчука. В этих беседах с самим собой и включается момент магии: оказывается, в быту Иван Иваныч вовсе не магический длиннобородый дедушка-шаман, взывающий к духам предков. Он - обычный человек, сомневающийся, переживающий, ищущий. Но благодаря этим поискам музыка у него получается действительно волшебная. Хотя, честное слово, когда однажды мы с друзьями-студентами оказались у Кирчука в гостях, а он налил нам водки, запек в утятнице пельмени и врубил "Раммштайн", с нами случился культурный шок: какой "Раммштайн", это же Кирчук!

Но Кирчуку не чужды ни "Раммштайн", ни Dream Theater. И читать обычные человеческие дневники великого музыканта - ни с чем не сравнимое удовольствие. Он такой же, как мы! - ликует читатель. Такой же, да, но музыку делает уникальную.

В первой половине книги (1997-2002гг.) Кирчук предстает перед читателем растерянным - он постоянно сомневается в том, нужно ли миру то, чем он занимается. Он совершает трогательно расточительные поступки (весь в долгах покупает "огромный мастеровой гонг", потому что в нем - "голоса Космоса"), ездит со своим трио по европейским фестам, часто выступает перед аудиторией в 10 человек ("Но стараемся - будто зрителей тысячи") и ищет подтверждения, что белорусская песня всем нужна: потому что, занимаясь музыкой, он фактически жертвует очень многим.

Ранние записи порой безнадежны: тоска по дому, усталость ("Разве это та работа, о которой мечталось дома?"), постоянный подсчет денег - сколько стоит еда, сколько - ремонт автобуса, который вечно ломается. Музыканты спят в спальниках, возят с собой по Европе стратегические запасы белорусской тушенки, попадают на нечестных организаторов, живут по эмигрантским квартирам - их "передают, как эстафету".

Порой Кирчук называет свою музыку "сироткой" и переживает, если люди ее не слышат ("Поломался инструмент - смык. Наверное, от горя, что его не слушают"). Но, несмотря на сомнения, он с восторгом описывает людей, которых встречает, по-детски всему удивляется ("Барселона! Красивейший город! Шок-город! Экскурсия из окна!"), радуется городам, морям и природе, постоянно повторяя кроулианское изречение о том, что всякий человек на самом деле - звезда, от всякого исходит свет.

Кирчук не может не вызывать трогательных эмоций. Несмотря на любовь к группе Dead Can Dancе, напившись, он может начать орать песни Высоцкого. Вместе с группой он хихикает над дурацкими порнофильмами, которые показывают в европейских гостиницах по ТВ; вспоминает о том, как однажды на Украине вывалился из ванны ("сломались чугунные ножки") и затопил целый этаж…

Кирчук воспринимал неудачи спокойно. Поражает его история о выступлении в Москве на разогреве у Дэйва Гэхана и Massive Attack - фанаты последних кричали: "Дедушка, иди домой!", но группа спокойно отыграла программу.

Впадая в пространные размышления о жизни, смерти, природе и религии, Кирчук становится поэтичным, как Джим Моррисон ("Утром бросился в глаза кровавый рассвет - Великие Роды Матери Природы! Из-за горизонта показался красный гладкий черепок Новорожденного").

Со временем Кирчук становится веселее, сосредоточеннее - наконец-то исчезает тушенка, появляются студенты, записи становятся более длинными; в тексте все чаще попадаются нехитрые философские притчи. Отличнейшим образом Иван Иваныч описывает, как испортился венгерский фестиваль "Sziget" (подписываюсь под каждым словом): ""Sziget" напоминает чистилище. Запах мочи... горы мусора, орущая, прыгающая толпа под сценой... На спортивных аттракционах пыжилась и тужилась молодежь. Над головой с криками пролетали люди, привязанные канатами. Все гремело, стучало. Ад! Солнце, вода, грязь". Но этим ужасом Кирчука не испугаешь. "Тряхнем седой стариной пращуров Белой Руси в этом убогом месте!" - выкрикивает он и отважно устремляется в жерло адского Сигета.

Судя по книге, единственное, что держит Кирчука и не позволяет ему бросить свое занятие, - это ощущение своего предназначения, миссии. Он постоянно пишет о том, как для него важно, чтобы белорусская песня звучала во всем мире. "Моя Муза, Музочка, Музычка… Порой не ощущение, а уверенность, что - ЕСТЬ СУДЬБА! Я выпускаю "Наследие…". Диск идет в мир, оставляя красивые и добрые белорусские следы".

Кирчук воплощает наше коллективное бессознательное - он по-язычески прямолинеен и первобытен, но при этом в своих размышлениях часто обращается к христианству ("Две Пасхи - испытание не только веры, но и нас самих"), а, думая о смерти, иногда звучит как буддист: "Странное чувство - у меня Там не будет дома, вещей, книг, чая? Будет ли там музыка? Или только звенящая тишина Вечности?" Вообще, Кирчук очень парадоксальный: иногда пишет глубокие штуки про Вечность, а потом выдает прекрасное "ночь пахла звездами и пригарью от польских колбас" или жалуется на то, что отключают горячую воду и надо срочно успеть постираться, заканчивая этот пассаж кличем: "Родина, когда ты перестанешь болеть?" А когда на украинской таможне "Троицу" оштрафовали, Кирчук написал стишок: "Пришло поганое хохлище и забрало долларыще". Впрочем, других, более серьезных, стихов в книге намного больше: даже превратившись из Дедушки Мороза в нашего ближайшего родственника, Иван Кирчук не отменяет праздника, магии и волшебства.

Оригинал статьи на сайте "БелГазеты".

Об авторе:

Журналистка, писательница. Родилась 11.04.1980 в Борисове. Окончила факультет журналистики БГУ (2002), аспирантуру (2006). На постоянной основе сотрудничала с изданиями: "Музыкальная газета" (журналист, обозреватель, 1997-2007), газета "Молодежный проспект" (обозреватель, 1998-2001), журнал "Наш" (Днепропетровск, Украина; обозреватель, 2002-2007), журнал "Джаз-квадрат" (редактор, 2002-2003), журнал "Развлечения и отдых" (обозреватель, 2004-2006), журнал "Доберман" (редактор, 2008-2009), "БелГазета" (обозреватель, 2005 - наст. время).