New Image Orkestra: "Синергия достигнута, и неважно, что вы об этом думаете" (+фото)

В студии "Еврорадио" побывали создатели нового белорусского этно-проекта New Image Orkestra. Состав можно назвать звездным: вокалистка Ирена Котвицая (NHS, Akana, Kazalpin), аккордеонист Алексей Ворсоба (Port Mone) и саундпродюсер Андрей Жуков, работавший с "Ляписами", "Троицей", Port Mone. Они объяснили суть проекта и поразмышляли о хрупкости своего детища.

Я ЗНАЮ, ЧТО ТЕ, КОМУ Я АДРЕСОВАЛ ЭТУ МУЗЫКУ, ПО БОЛЬШИНСТВУ СВОЕМУ, ОНИ ЕЁ ОЦЕНИЛИ И СЛУШАЮТ...

– С большим интересом разбирающаяся в музыке белорусская общественность ждала запуска вашего проекта. И вот 7 апреля в интернете появился миньон New Image Orkestra "Зарадзі Божа", который можно свободно послушать и купить через сайт amazon.com почти за 10 долларов. Какие дивиденды пока неизвестному проекту должно принести такое кардинальное коммерческое решение?

Ирена Котвицкая: Музыкант, который выпускает диск и записывает музыку, конечно, хочет, кроме того, что он информирует о себе пространство, чтобы эту музыку приобретали люди. А мы живём же не в замкнутом мире – не только в Беларуси. И очень интересный момент, когда ты свою музыку помещаешь в общемировое пространство и смотришь на реакцию: как воспринимают её, какие отзывы, как она продаётся, в каких регионах. Например, в организации этого вопроса нам очень помогла Dzida Music – чешская компания, сотрудничающая со всеми музыкантами, которые открыты для этого. Очень интересный момент, когда в странах, например, европейских, или странах мирового пространства люди слушают белорусскую музыку, и таким образом белорусский музыкант энергию аккумулирует на своей стране. Он вызывает интерес. Вот эта энергия, когда приходит сюда, она, безусловно, приносит не только деньги музыкантам, но и гораздо большее для страны, откуда музыкант.

Андрей Жуков: А мне, в общем-то, безразлично.

Алексей Ворсоба: А расскажи, почему тебе безразлично?

Андрей Жуков: Мне безразлично по многим причинам. Первая причина – мой интерес к этому всему, некоммерческий интерес. Я так понимаю, музыка делалась не для того, чтобы на ней нагреваться очень сильно – все мы уже достаточно взрослые, и знаем, как нагреваться на других каких-то вещах. Что касается распространения, в принципе, этот, так сказать, креатив – это продукт, сделанный с интересом и для тех, кто интересуется. Адресного зрителя или слушателя я не вижу, тем более в Беларуси… Взять, к примеру, недавний пример – Port Mone выпустили альбом с “ДахаБраха”. В Украине отзывы о нём более чем восторженные, а здесь, когда читаешь отзывы… как их… белорусские… как они называются?

Ирена Котвицкая: Эксперты…

Андрей Жуков: Да, эксперты – совершенно какую-то ересь пишут, и понимаешь, что люди вообще не в теме, ни в музыкальной, они вообще в иной плоскости находятся. То есть, Беларусь, как страна, со своими, так называемыми экспертами – это параллельные реальности всему остальному музыкальному миру. И с этой точки зрения меня вообще мало заботит и мало интересует, что об этом скажут в Беларуси, Украине или на планете Марс. То есть, меня, как автора, это заботит в последнюю очередь. Я знаю, что те, кому я адресовал эту музыку, по большинству своему, они её оценили и слушают. Это не поп-музыка, не поп-проект, который надо раскручивать таким вот образом, как вы говорите. Какие-то методы раскрутки… Если будет заинтересованный какой-то слушатель – нормально. Не будет – тоже нормально.

... ЭТО МОЖНО НАЗВАТЬ ДАЖЕ МЕЙНСТРИМОМ МУЗЫКАЛЬНЫМ – ТО ЕСТЬ, НИЧЕГО ТАМ СВЕРХЭКСПЕРИМЕНТАЛЬНОГО НЕТ – ПРОСТО ДРУГОЙ ВЗГЛЯД, ДРУГОЙ РАКУРС НА ЭТУ МУЗЫКУ.

– Андрей, нечто подобное, экспериментальное вы делали с "Троицей" в альбоме "Жар-жар". Что из "Жар-жара" вы привнесли в New Image Orchertra? Или подошли к созданию материала совершенно по-другому?

Андрей Жуков: Ну, с "Троицей" я работал не только над альбомом "Жар-жар" – с "Троицей" я сделал не один альбом… Начнём с того, что я не считаю ни то, ни это экспериментом. Вообще говоря, может быть, это белорусские… как их называют? А, эксперты, считают это экспериментом. На самом деле, это можно назвать даже мейнстримом музыкальным – то есть, ничего там сверхэкспериментального нет – просто другой взгляд, другой ракурс на эту музыку. Если с этой точки зрения смотреть, то да, я пытаюсь всегда так делать свои проекты – и когда я работал с "Ляписами"… Я много с кем работал….

Это творческое, креативное переосмысление музыкального материала… И если говорить о технологиях и о стилистике – то это, конечно, никак не связано с "Троицей". То есть, "Троица" – это мужская энергия, это энергия когда-то жёсткая, когда-то мощная, да? Там задействовано много каких-то вещей, которые являются, может быть, или являлись, корневыми. Я иногда даже, когда делал "Троицу", боялся того, что происходит. Потому что я боялся энергий, которые там открывались и открываются. А здесь – это очень музыкальный продукт, на мой взгляд. Если говорить "инь-янь", то здесь, наверное, всё-таки больше смежный тип – есть женщина и мужчины, есть взаимодействие между этими началами. В то время, как в "Троице" – только одна энергия и один посыл – мужской, и, в общем-то, и энергетика такая же. Собственно, я это не скрывал, и не скрываю. Я не скажу, что нежёсткие песни в нашем новом проекте, но всё-таки здесь энергии другие и посыл другой.

– "Троица" так и не смогла презентовать "Жар-жар" в связи с "навороченностью" альбома – музыканты говорили, что это технически сложно. Не постигнет ли та же участь вашу музыку? Вы уже придумали, как будет всё звучать, двигаться, смотреться у New Image Orkestra?

Андрей Жуков: Во-первых, "Троица" слукавила – технически это было можно реализовать. Но, наверное, то, что получилось в результате, удивило Ивана по большей части. Или же он забоялся вот этого всего и начал открещиваться. Или так, типа, "Это не мы! Это всё вот этого беса эксперименты" (смеётся). То есть, спрятались за словом "эксперименты". Технически всё реализуемо, как здесь, так и там – 21 век всё-таки!

– Так когда же это всё можно будет увидеть и услышать живьём?

Андрей Жуков: Это уже, когда не лениво будет!

Ирена Котвицкая: (смеётся) Это тоже, конечно. Возможно, программа будет показана в ракурсе "Мирских вечеров" – сегодня есть такое предложение. И поступило предложение от театральных режиссёров, поработать с этой программой, сделать из неё театрализованное действо. Поэтому, скорее всего, уже только летом.

Алексей Ворсоба: Я думаю, что, когда у нас накопится материала на полноценную программу, мы не будем ждать. Мы сами проявим инициативу и сделаем презентацию – покажем, как это всё могло бы выглядеть. А теперь мы, скорее, ожидаем предложения. Пока оно не поступит, наверное, не будем ничего делать.

ЭТО ПРОСТО СОВРЕМЕННАЯ ГОРОДСКАЯ МУЗЫКА, МУЗЫКА 21 ВЕКА, В ТОМ МЕСТЕ И В ТО ВРЕМЯ, В КОТОРОМ МЫ НАХОДИМСЯ.

– Вернёмся к эмоциональной составляющей проекта. Однажды Ирена и Лёша встретились у Андрея в студии и сразу решили работать вместе. Почему вы остановились на популярном нынче этно-электронном направлении? Чуть ли не каждый второй белорусский музыкант пытается что-то сделать в этом русле.

Алексей Ворсоба: Ну, электроника – это инструмент. И что значит, "каждый второй"? Нет такого!

Андрей Жуков: Можно и я возникну? Я не согласен с термином этно-электроника. То, что делаем мы – это современная музыка с элементами и того, и другого, и третьего. Здесь столько же электроники, сколько не электроники: как правильно сказал Лёша – это инструмент. Это просто такая подача музыкального материала – и осмысленная, и рождённая в каком-то совместном творчестве совместными бдениями… Это не этно, не электроника, и, тем более, не этно-электроника. Это просто современная городская музыка, музыка 21 века, в том месте и в то время, в котором мы находимся. И в той плоскости. То есть, пусть эта плоскость будет для кого-то дурдомом – я не против!

– Легко ли было найти общий язык трём состоявшимся личностям и специалистам в своих областях?

Ирена Котвицкая: (смеётся) Да, нам было легко сразу. Нам с Андреем сразу стало легко. Когда Лёша Ворсоба пришёл, как-то ещё легче стало – мы поняли, что есть третий – необходимый, такая прекрасная гармония на троих.

Алексей Ворсоба: Когда собираются люди, и они хотят чего-то похожего, и когда они готовы сотрудничать, у них обязательно что-нибудь получится.

– Ирена, есть ли какая-то группа песен, которая подходит именно вашему репертуару? Чем ты руководствуешься в выборе песен?

Ирена Котвицкая: В данном случае песни выбираю ни по региону, ни по жанру, а по состоянию. Потому что те путешествия, которые мы совершаем в музыке, зациклены на определённом состоянии души, настроении. И вот с определённым настроением я прихожу, показываю, и потом уже происходит осмысление.

Андрей Жуков: То есть, это, ещё раз повторюсь, это не этнический проект, поэтому его не надо рассматривать региональными песнями. Это не музыкальное пособие для учеников, это просто музыка. Музыка-состояние. И здесь уже важно больше, как говорит Ирена, настроение, и та синергия, которая была достигнута. И здесь уже даже иногда становится не важным за всем этим и сам материал. Просто это созвучие и гармония, которые мы находим сначала в наших сердцах, душах, в нашем совместном творении.

Я ПОНИМАЮ, КАК УЖЕ ЧЕЛОВЕК ЗНАЮЩИЙ, ЧТО НАШ ПРОЕКТ БУДЕТ ИНТЕРЕСЕН ТОЛЬКО ДО ТЕХ ПОР, ПОКА ОН НАМ ИНТЕРЕСЕН.

Алексей Ворсоба: Андрей, а что тебе интересно в этом проекте? Это какой-то длинный интерес или интерес короткий? То есть, насколько ты хотел бы идти?

– Вы видите этот проект через пять, семь, десять лет?

Андрей Жуков: Да, действительно, вопрос не в бровь, а в глаз. Я не вижу даже своего бытия завтра, не говоря уже о пяти-десяти годах. То есть, я планировал бы заниматься этим всю жизнь, потому что мне это пока нравится, и, думаю, что не разонравится. Ну а если перестанет нравиться, естественно, я не буду заниматься тем, что мне не нравится. Я достаточно свободный человек и не собираюсь насиловать себя и окружающих.

Алексей Ворсоба: Хорошо. А тогда, можно ли назвать этот проект хрупким?

Андрей Жуков: Хрупким в каком смысле?

Алексей Ворсоба: В том, что всё может нарушить его бытие…

Андрей Жуков: Так само человеческое бытие хрупкое, даже планета хрупкая – прилетит метеорит, трахнет по планете и может её расколоть пополам. Или чёрная дыра…

Алексей Ворсоба: Мне кажется, метеорит и чёрная дыра – это что-то такое нереальное. А более реальные есть угрозы…

Андрей Жуков: Могут прийти и забрать…

Алексей Ворсоба: В церковь забрать… (смеются)

Ирена Котвицкая: Компьютер забрать…

Андрей Жуков: Да, мы живём в очень интересном государстве, я работаю иногда с неугодными правительству людьми. И естественно, что могут просто закрыть, или …. Вопрос какой-то странный! Да, хрупкий проект. Да любой проект хрупкий! Любое сотворчество… даже не знаю, назови мне, что не хрупкое. И он ещё более хрупкий оттого, что иногда ты остаёшься в вакууме, ну вот как, допустим, вы (речь идёт о Port Mone – прим. авт.) в Беларуси остались…

Алексей Ворсоба: Как будто нас нет…

Андрей Жуков: Да, в то время, как вас знают и в Польше, и в Украине, в России. В Беларуси, может быть, там, потявкал какой-то из так называемых экспертов, и всё. И от этого этот проект становится ещё более хрупким. Я понимаю, как уже человек знающий, что наш проект будет интересен только до тех пор, пока он нам интересен. И поэтому, я честно скажу, мне глубоко фиолетово мнение большинства, меньшинства – вообще чьё бы то ни было мнение. То есть, от этого он, конечно, становится менее хрупким (смеются). Я думаю, и это не только моё мнение будет, что мы эту музыку делаем не для того, чтобы зарабатывать, не для того, чтобы "подрочить на публике", мол, какие мы крутые. Мы собрались ради интереса. Мы увидели, услышали и решили это сделать. И поэтому, как мы всё это будем реализовывать, уже не столь важно. Тому, кто захочет приобщиться к этому и путешествовать вместе с нами – добро пожаловать! Как бы, система открыта!

А ЭТО ЧТО-ТО… Я НЕ ЗНАЮ. БЛАЖЬ, МОЖЕТ?

– То есть, возможны ещё какие-то участники этого проекта?

Андрей Жуков: Естественно! Я вот хотел бы поработать с художниками, с режиссёрами, сделать кино, мультфильм, ещё что-то. Не только с этой точки зрения, что проект открытый – ну, он не такой уж открытый – естественно, какую-нибудь Барабанщикову я в этом проекте не вижу. Я даже оговорюсь: если вдруг что-то там типа Полины Смоловой почувствует, ну, я в этом сильно сомневаюсь, и придёт – то пожалуйста.

– А если завтра к вам придёт Игорь Ворошкевич и попросится подыграть на губной гармошке и Вероника Круглова предложит свой вокал, вы не будете против?

Андрей Жуков: Буду!

Алексей Ворсоба: Это не слишком автоматически – тут же нужен диалог! Если возникает взаимность – тогда что-то может происходить. Но пока не происходит – этого не может быть искусственно. Почему я этот вопрос о хрупкости и задал? Потому что это не то, на что мы делаем ставку – это жизнь! И в чём-то другом мы, наверное, зарабатываем, находим, чем платить за квартиру. А это что-то… Я не знаю. Блажь, может? Что-то такое, что нужно делать, но ты всё время понимаешь, что кроме тебя это мало кому интересно.

МЫ ПРОСТО РАСПРОСТРАНЯЕМ СВОЮ ТОЧКУ ЗРЕНИЯ, ИСПОЛЬЗУЯ НЫНЕ СУЩЕСТВУЮЩИЕ ТРАДИЦИИ РАСПРОСТРАНЕНИЯ.

– Создалось впечатление что New Image Orkestra – это проект, который вы делаете исключительно для себя: вам всё равно, как он будет воспринят слушателями, будет ли он продаваться… То есть, это ваше нынешнее внутреннее состояние, которое отражено в музыке…

Алексей Ворсоба: Нет, это лучше сравнить с игрой. Вот, ребёнок играет, и он радуется своей возможности двигаться. Мы играем, мы мыслим музыкальными категориями, и мы радуемся тому, как мы может ими, грубо говоря, управлять. Как мы можем в этом музыкальном мире купаться, двигаться, мыслить. Это всегда попытка шагнуть на следующую ступеньку – мы не делаем того, что мы умеем и того, что мы делаем где-то в других местах. Мы пытаемся быть чуть-чуть лучше, умнее, сильнее.

Андрей Жуков: Вот. И коммерциализация искусства в конечном итоге привела к такому положению, которое ныне существует: говно-кино, говно-музыка, говно-театр. И всё "зашорено", всем нужны сроки, мерчендайзинг и всякая фигня, которая залезла даже в мультфильмы, компьютерные игры, книги. Когда ради коммерции и прибыли делают какие-то недоделы, какой-то недострой, и рождаются какие-то креативные калеки. То есть, когда чувствуешь, что могли бы сделать хорошее что-то, реально крутое, а из-за того, что здесь стояли продюсеры и штат всяких бухгалтеров, из этого чего-то крутого получилась огромная клякса. В общем-то, мы против этого. Поэтому мы и делаем так, чтобы нам нравилось, невзирая на эти всякие штучки.

– Но всё-таки вы продаёте свой диск…

Алексей Ворсоба: А это именно доказывает, что нам это не важно.

Андрей Жуков: Дело в том, что теперь существует такая форма распространения. Мы его не только продаём – он выложен бесплатно в интернете, ко мне заходят мои корешки – я им, конечно же, с удовольствием это даю. Так как я не вижу большой аудитории, ну и сам выход этого диска, допустим, здесь – сколько дисков я уже понавыпускал – все они стырены нашими пиратами! Мы работали-горбатились, а кто-то на этом зарабатывал, не имеющий к этому никакого отношения. С этой точки зрения, никакой коммерции нет. Поэтому продажа дисков – это очень громко сказано. Мы просто распространяем свою точку зрения, используя ныне существующие традиции распространения.

Текст: Маша Колесникова, "Еврорадио"
Фото: "Еврорадио"