О проекте

Владимир Пучинский: ""Сузор'е" было священной коровой"

 

После появления информации о существовании "черных списков" и срыва ряда концертов упомянутых в них белорусских музыкантов у многих возникли аналогии с запретами и идеологической работой во времена БССР. Рассказать о том, как в условиях советской идеологии существовали тогдашние рокеры, корреспонденту "БелГазеты" согласился бывший звукорежиссер и руководитель первой белорусской рок-группы "Сузор'е" Владимир Пучинский.

– Насколько сильно вам мешала жить в Беларуси 70-80-х гг. советская идеологическая машина?

– В те времена не было такой доступности всего того, что есть сейчас, но существовало понятие "внутренней эмиграции" – взять те же пресловутые кухни, где все спокойно обсуждалось; ту же одежду, музыку. Мы носили джинсы, которые не продавались в магазинах, – доставались они достаточно легко, вопрос был только в цене. Мы слушали самую последнюю западную музыку – Минск в этом смысле был совершенно уникальным городом.

Огромное количество иностранных студентов два раза в год благополучно ездили "туда" и привозили самые последние грампластинки. Никто не мешал слушать западные радиостанции, а те, кто жил в Гродно или в Бресте, и вовсе смотрели польское телевидение.

Да, наша советская идеология была огромной стеной, до неба. Но, по большому счету, никакой опасности она не представляла: находясь в поле "внутренней эмиграции", мы жили достаточно комфортно. В то же время и сама стена иногда давала небольшие трещины. Примером такой трещины явилась БССР – очень странная республика, в которой происходили очень странные по отношению к остальному Союзу события. Например, первый бит-фестиваль в минском Радиотехническом институте прошел в 1968 г. – за год до знаменитого "Вудстока".

– Как стало возможным появление кафе "Сузор'е" в Минске?

– Комсомольско-молодежное кафе "Сузор'е" появилось в октябре 1977 г. Ребята под руководством комсомольцев ездили в стройотряды, строили что-то в Сибири, пили водку, не хотели ехать назад учиться и думали, как бы устроить дома такую же красивую жизнь, как в стройотряде. А стройотряд – это было чуть ли не движение хиппи: там были и свободная любовь, и алкоголь, и работа только в свое удовольствие; плюс еще и зарабатывали там неплохо. Кому-то из комсомольцев и пришла в голову идея: "Давайте-ка мы создадим студенческое кафе, клуб творческой молодежи, где мы могли бы собираться после учебы".

Эта идея была тут же крепко запита водкой, но по приезде в Минск ничего не забылось: комсомольцы среднего звена пошли в ЦК и предложили свою идею. ЦК быстро связалось с идеологическими органами, и те дали команду: "Давайте! Вперед!"

– Так власти хотели снять определенное напряжение среди молодежи?

– Безусловно. Во всем мире как раз проходили многочисленные молодежно-студенческие бунты – здесь это никому не было нужно, все хотели жить ровно, тихо, спокойно. И самое главное – чтобы эта потенциально протестная среда была управляемой. Поскольку ресурса внедренных агентов не хватало, было принято решение: "Создавайте".

Создали. Кафе "Сузор'е", в первую очередь, должно было быть местом отдыха: танцы, дискотека плюс ВИА. Собрать ансамбль было предложено Андрею Козловскому, на тот момент – уже достаточно известному среди молодежи музыканту, переигравшему на танцах в Радиотехническом институте целую кучу альбомов Nazareth, Led Zeppelin и Deep Purple.

Андрей быстренько собрал музыкантов, начали репетировать. За основу были взяты, конечно, западные произведения. Немножко было и советских, но уж никак не из репертуара советских ВИА: выбирать там было нечего.

Уже через полгода, как мы начали работать в кафе, выступления проходили с бешеным успехом, билетов просто не хватало. Кафе было маленькое, вожделенными красно-зелеными билетиками на право посещения "Сузор'я" награждали победителей соцсоревнования и выдающихся комсомольцев. Ребята были очень счастливы.

– Проводилась ли с вами соответствующая идеологическая работа?

– За все это время с нами никто не разговаривал: мы играли то, что хотели. Хотели Nazareth – брали Nazareth; для того чтобы были танцульки, брали что-то из Boney M (что было, вообще говоря, противно); играли какие-то свои песенки. Однажды я сам пошел к первому секретарю Советского райкома комсомола и прямо спросил: "Саша, вот мы работаем в комсомольско-молодежном кафе… Музыканты – они заняты своей музыкой, а мне вот интересно: что нам за это будет? Все-таки передовой край идеологии…" На это замечательный комсомолец – Александр Хандогин – мне ответил: "Хлопцы, делайте что хотите, но только имейте голову". С того момента я понял: вся ответственность лежит на нас.

В итоге мы писали свои тексты и играли ту музыку, которую хотели, аранжируя ее так, как это сами понимали. Единственным мерилом была реакция публики. За все время работы в кафе нам ни разу не предъявили ни одной претензии по поводу идеологии – ни запретов, ни советов, ничего.

Было много попыток создать что-то подобное по всему Советскому Союзу, но нигде не получилось. Даже минское кафе "Меридиан", которое было создано по образу и подобию "Сузор'я", просто не смогло работать: всегда находились люди из руководящего состава, какие-то кураторы, которые говорили: "Вот это можно, а это – нельзя". В "Сузор'i" ничего подобного не было.

– "Сузор'ю" просто повезло?

– В известной степени, да. К счастью для нас, и в ЦК комсомола, и в Комитете молодежных организаций, и на уровне райкомов нам попались толковые, нормальные, умные, достаточно эрудированные люди. Безусловно, они абсолютно честно служили этой системе, но, с другой стороны, они просто хотели, чтобы их не считали дубами. Поэтому "Сузор'е" было в определенном смысле священной коровой.

– При каких обстоятельствах "Сузор'е" оказалось под крылом Белорусской госфилармонии?

– К тому времени в СССР появилось достаточно много интересных самодеятельных групп. И Минск не был исключением: в клубах самодеятельные команды играли крепкую, хорошую западную музыку. Не популярную, не попсовую, даже не рок-н-ролл, а рок во всех его направлениях. И в недрах ЦК КПСС приняли решение: нужна альтернатива, что-то советское, но не ВИА, которые уже стремительно теряли популярность. И Беларусь, как всегда, в первых рядах кинулась эту альтернативу создавать...

А создавать было не из кого: выпускники музучилищ не обладали знаниями джаза и рок-н-ролла, даже имен не знали – советская идеология воспитала их в лучших традициях советской эстрады в лице Клавдии Шульженко. А тут – "Сузор'е", уже готовое! И в нашем Минкульте сказали: "Бегите, быстренько давайте их к нам, мы их причешем, умоем…" Пришли, предложили – и мы сдуру согласились: из "штанишек" кафе мы выросли, хотелось чего-то большего, большой сцены. Это было начало 1981 г. Мы купились на это, пришли в филармонию.

– С прежней вольницей пришлось распрощаться?

– Филармония сразу продиктовала нам свои условия. Нам навязали совершенно убитую группу "современного балета": молодые девочки под руководством двух стариков Ефремовых – какой тут "современный балет"? Мол, играйте, ребята, а они будут танцевать. Естественно, у нас это вызвало отторжение, но ничего сделать было невозможно.

Также было сказано: "Ребята, все то, что вы играли и пели в кафе, не применимо для работы на серьезной сцене". Мы сказали: "А у нас другого и нет" – и получили ответ: "А у нас есть белорусские композиторы, которые для вас быстренько напишут песни".

Нам, воспитанным на музыке Atomic Rooster и Led Zeppelin, играть песни Игоря Лученка и Владимира Будника? Но из этого ничего не получилось: нам приносили ноты – и мы их тут же отбраковывали. В результате филармония пошла на уступки. Первый худсовет мы прошли без единого замечания, были приняты к исполнению все наши песни. Тексты были залитованы, в нотную библиотеку легли наши ноты.

Находясь на гастролях, в дороге по 2-3 месяца, мы постоянно придумывали новые песни. Права их исполнять мы не имели – для этого мы должны были вернуться в Минск и провести их через худсовет. Мы ничего этого не делали, совершенно спокойно исполняли все то, что хотели. При этом ни один официальный ВИА так не поступал, ведь за это можно было даже получить реальный срок по уголовной статье.

Почему проверяющие органы нас не трогали? Концерты шли с постоянным переаншлагом, мы давали местным филармониям Союза огромные доходы. Главбух Белорусской филармонии нас носила на руках: из себестоимости нашего концерта в 450 рублей вырастали суммы, которые позволяли держать на бюджете филармонии Минский камерный оркестр.

– Неужели никто к "Сузор'ю" не цеплялся?

– В "Советской Белоруссии" где-то в 1982г. вышла разгромнейшая статья по поводу "Сузор'я": мол, какие-то ребята из подворотни с техническими дипломами считают себя музыкантами! Ну что же, таковы были условия существования, такая была идеология. В то же время мерило было одно: все решали деньги. Важно было, что коллектив популярен, что на него ходят, что Москва срывает наши гастроли в регионах, только чтобы группа выступала снова и снова в московских клубах. В 1981-82 гг. мы были единственной группой в Советском Союзе, где на афишах было прямо написано: "Рок-группа". При этом само слово "рок" тогда было запрещено.

Когда у нас в репертуаре появилась незалитованная и незарегистрированная песенка "Невежество", к нам на гастролях стали иногда подходить проверяющие: "Что вы хотели этим сказать? Вы кого-то конкретно имели в виду?" А текст песенки абсолютно безобидный: про то, как невежды мешают жить всем остальным нормальным людям. Но вокруг – застой, Суслов, Брежнев… И я говорил: "Текст песни чисто аллегорический. А вообще-то – это вольный перевод песни Боба Дилана". И все успокаивались, ведь Боб Дилан был "борцом за свободу". В итоге никто эту песню исполнять нам не запрещал.

Однажды к нам в "Сузор'е" пришел Адам Мальдис, тогда еще рядовой сотрудник Академии наук, принес рукопись и говорит: "Это "Полацкi сшытак", старинная белорусская музыка. Может, возьмете?" Я начал ему по-менторски выговаривать: "Да как рок-группа "Сузор'е" будет это играть? Есть же "Песняры"!" Но в итоге мы все-таки взяли посмотреть эти ноты, клавишник что-то наиграл – оказалось, довольно забавные, интересные мелодии. Решили играть это в концертах в качестве разрядки для слушателя. Получилась просто замечательная вещь: в промежутке между тяжелой, рифовой музыкой – 25 минут музыки инструментальной, с очень красивыми, простыми мелодиями.

Радостный, я лечу к руководству филармонии: "Созывайте худсовет!" А у всех вытягиваются физиономии: "Какой "Полацкi сшытак"? Кто тебе вообще сказал, что это белорусская музыка? Убирай, чтобы мы не слышали! Сыграешь хоть на одном концерте – расформировываем коллектив!" На гастролях мы постоянно играли "Полацкi сшытак", но официально зарегистрировать эту музыку в нашем репертуаре нам так и не удалось.

– Почему группа в итоге была расформирована?

– После большого числа напряженных гастролей коллектив сам покатился по наклонной, ребята вышли из-под контроля. Музыканты начали ломаться, пошли постоянные пьянки. Я пришел к директору филармонии, сказал, что с коллективом работать не могу. Попросил творческий отпуск на шесть месяцев, чтобы дать возможность осмотреться, отдохнуть друг от друга, кого-то взять в коллектив, кого-то убрать, сформировать новую программу. В ответ – категорическое "нет": "У нас план".

Я ушел из "Сузор'я" в апреле 1983 г., коллектив после этого расформировали в течение нескольких месяцев. Было за что: полезли в Гомеле пьяными на сцену, и один из музыкантов упал в оркестровую яму. Это был конец "Сузор'я": это был уже не тот коллектив из молодых, задорных ребят, которые стремились играть сложнейшие аранжировки.

– А чем, на ваш взгляд, сейчас провинились белорусские группы, попавшие в якобы существующий "черный список"?

– Более безобидной группы, чем "Нейро Дюбель", я, честно говоря, не знаю. Самая страшная песня у них – это "І застаўся ад цябе толькі гузік"! Бедный Куллинкович, он-то за что пострадал? Смотрел недавно "Белсат", стоит Саша такой растерянный, чешет свою репу и не знает даже, что на это сказать... "Крама"? Там нет явно выраженной социальной антипрезидентской позиции... Ну написали они "Хавайся ў бульбу" – ну и что?

Никто из этих ребят никогда не ставил своей целью пропаганду свержения действующего режима. Они пели что хотели, играли как умели – и не более того. Если любую песню из репертуара "Ляписов", "Крамы" или того же Вольского отдать госансамблю "Песняры", то ничего страшного не произойдет.

Эта ситуация кажется мне совершенно однозначной: в отличие от советских времен, она вызывает у меня ощущение полного абсурда и ассоциируется только с реакцией властей и общества на известные события... Перехлест сейчас идет настолько большой, будто кто-то специально создает такие совершенно безумные непрагматичные ситуации, чтобы разбудить белорусский народ, чтобы кто-то взял вилы и пошел куда-то воевать...

СПРАВКА "БелГазеты". Владимир Пучинский родился в 1949 г. в Минске. В 1978 г. окончил Минский радиотехнический институт по специальности "инженер-электрик". В 1977-83 гг. вместе с Андреем Козловским, Андреем Филатовым, Валентином Пучинским работал в составе первой белорусской рок-группы "Сузор'е" созданного на базе одноименного кафе в Минске. В "Сузор'i" работал сначала как звукорежиссер, позже – руководитель коллектива. После "Сузор'я" работал главным звукорежиссером ДК Белсовпрофа, занимался бизнесом; несколько лет проработал завлабораторией аудиовизуальных технологий Белорусского госинститута проблем культуры. Подготовил полную антологию ансамбля "Песняры" (широким тиражом не издана). В 2001 г. ненадолго собрал классический состав "Сузор'я".

Текст: Максим Иващенко, "БелГазета"

"ПРИНИМАТЬ РЕШЕНИЯ ВПЛОТЬ ДО РАСФОРМИРОВАНИЯ КОЛЛЕКТИВОВ"

Архив "БелГазеты"

Министерство культуры БССР, Белгосфилармония

О рок-группе "Сузорье"

В течение концертного сезона 1982-83гг. в адрес Белгосфилармонии и Министерства культуры БССР поступил ряд писем и жалоб от общественных организаций, партийных и советских органов; областных Управлений культуры республики, а также отдельных граждан, в которых выражается неодобрение и несогласие с творческим направлением в целом и показом концертной программы рок-группы "Сузорье". Неудовлетворительный уровень исполнительской культуры артистов, подражательство, эстетическая непривлекательность, отсутствие определенного творческого почерка и единой идейной направленности в программе сделали выступления коллектива антихудожественными, не служащими воспитательным целям советского эстрадного искусства.

Кроме того, в концертах коллектива, допускались, как отмечено в вышеупомянутых письмах, предельный уровень звучания инструментов, неэтичное поведение на сцене, развязная манера исполнения, что провоцировало определенную часть публики из числа несформировавшейся молодежи к нездоровому ажиотажу, граничащему с хулиганскими действиями.

Несмотря на неоднократные указания руководства и художественного совета Белгосфилармонии на неудовлетворительное творческое состояние коллектива, соответствующих выводов сделано не было, а гастроли в Гомельской и Могилевской областях подтвердили несостоятельность рок-группы как творческой единицы филармонии.

На основании вышеизложенного

ПРИКАЗЫВАЮ:

1. Расформировать коллектив рок-группы "Сузорье".

2. Музыкальным руководителям коллектива обратить особое внимание на составление программ, качество сценических выступлений, соответствующее современным требованиям советской эстрадной культуры, изложенным в решениях июньского (1983 г.) Пленум ЦК КПСС.

3. За неудовлетворительное осуществление контроля по формированию репертуара музыкальному руководителю концертно-эстрадного бюро филармонии т. МОЛЛЕРУ Л.Я. объявить выговор.

4. Заместителю директора по эстрадной деятельности т. КИРИЕНКО А.В. обратить внимание на беспринципность, допущенную при оценке программы рок-группы "Сузорье" художественным советом концертно-эстрадного бюро.

5. Художественному руководителю т. ГИЛЬДЮКУ Ю.Н., заместителю директора т. КИРИЕНКО А.В., музыкальному руководителю концертно-эстрадного бюро т. МОЛЛЕРУ Л.Я. принять конкретные меры по подготовке концертных программ эстрадных коллективов филармонии, обратив при этом особое внимание на художественный уровень, идейное содержание, исполнительскую манеру, культуру поведения на сцене.

5.1. Художественному совету филармонии организовать прослушивание концертных программ коллективов эстрадного бюро до начала концертного сезона. В случаях неудовлетворительной постановки программ принимать конкретные решения вплоть до расформирования коллективов.

6. По итогам прослушивания программ произвести общее производственное совещание концертно-эстрадного бюро с участием всех творческих работников эстрады.

7. Контроль за выполнением настоящего приказа возложить на художественного руководителя филармонии т. ГИЛЬДЮКА Ю.Н.

Директор В.П. Ратобыльский

Публикуется с сохранением авторского стиля, орфографии и пунктуации.


Чтобы оставить свой комментарий к этой публикации, войдите в систему. Нам важно ваше мнение!

Или авторизируйтесь посредством:

 

RSS

RSS-материал

награды Experty.by

рецензии и аудиозаписи

алфавитный каталог

  • более 350 альбомов
  • онлайн-прослушивание
  • описания и рецензии
  • ссылки на легальное скачивание

Последние комментарии

 
 
Developed by Lynxlab.net